Отправлено: 10.07.10 14:24. Заголовок: О нравственности и безнравственном

Кому как не мне.
Компиляция

Как все мы, полагаю, в курсе, отыгрываемая эпоха получила свое прозвание - викторианской - по имени царствующей монархини, Ее Величества Виктории, королевы Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии с 20 июня 1837 года.
Прелестная, скромная, юная девушка, всеобщая придворная любимица, весьма популярная в народе именно за скромность и непритязательность, Виктория взошла на трон в 18 лет по праву наследования, после смерти дядюшки, короля Уильяма (Вильгельма) IV. В 1840 году вступила в равнородный брак. Королевскую чету (самоё монархиню и её мужа, принца-консорта Альберта Саксен-Кобург-Готского) считали образцом семейной пары.
Счастливый брак царственной четы длился больше двадцати лет. В 1861-м принц Альберт умер.
Вдовство сделало британскую монархиню замкнутой, консервативной, склонной к унынию и печали, приверженной тихим радостям семейного круга (к слову сказать, у нее было 9 детей), строго религиозной, нетерпимой к чужим недостаткам и достоинствам, причём она не всегда умела отличать первые от вторых.

Стоит ли удивляться, что образ любимой повелительницы стал восприниматься как идеал современной женщины? И стоит ли ставить британцам в вину, что они провозгласили идеалом скромную деву и добронравную мать, которая ложится в постель с одно лишь высоконравственной целью: осчастливить своего супруга очередным наследником?
Их стоит пожалеть, господа.

Именно этой эпохе мы обязаны формированием знакомого понятия "джентльмена" (английского (!) джентльмена) и "леди".
Исконное значение слов «леди» и «джентльмен» - «дворянка» и «дворянин». Не меняя сути, эти термины в викторианскую эпоху стали обозначать женщину и мужчину, безупречных во всех отношениях. Джентльмен – это человек, способный достойно вести себя в любых обстоятельствах, способный найти выход из любого затруднительного положения, а в безвыходном положении способный пожертвовать своим достоинством во имя спасения достоинства других.

Рафинированное викторианское джентльменство требовало, во-первых, изощрённого семейного и социального воспитания, а во-вторых, особой системы условностей и ритуалов, то есть кодекса социального поведения. Совершенно то же самое определяло и положение викторианской леди – с поправками на более скромные женские возможности при абсолютном господстве мужчин.
(Как тут не вспомнить дорогого дедушку Фрейда и теории сублимации?)

В общественном положении и поведении викторианца многое, если не всё, определялось происхождением, религиозной принадлежностью и состоятельностью. Надо было родиться на острове или в колониях, иметь чистую английскую кровь (допускались только слабые примеси французской, немецкой и голландской), быть прихожанином «высокой» англиканской церкви, иметь годовой доход, достаточный для содержания собственного дома с прислугой (в крайнем случае – просторного наёмного жилья) и собственного экипажа для заграничных путешествий. Иноземец, всю жизнь проживший в Англии, совершивший во славу страны множество военных подвигов, женатый на англичанке и пожертвовавший миллион фунтов в государственную казну – мог быть принят в высшем обществе и удостоен всяческих похвал, но назвать его настоящим викторианским джентльменом ни у кого язык бы не повернулся: иностранец, что с него взять…

Некоторые барьеры преодолевались, некоторые были непроницаемы. Например, высшая титулованная аристократия оставалась замкнутой корпорацией, недосягаемой из-за высокородного происхождения. Нравственный максимализм плохо сочетается с повседневностью. Жизнь постоянно требует компромиссов, и это противоречие быстро вырабатывает в человеке привычку к двойному стандарту, к двуличию, лицемерию и ханжеству. В английском обществе, основанном на сочетании личной свободы каждого с жёсткой сословной разделённостью всех, лицемерие органически сделалось средством поддержки своего общественного положения, всеобщим правилом игры в высших и средних слоях. Обычной манерой поведения образцового викторианца были холодная чопорность и церемонность, не всегда отряхиваемые прочь даже на пороге родного дома и в своей семье.

Разумеется, только совсем наивные и недалёкие люди могли ставить условности выше реальности. Большинство викторианцев прекрасно знало: условности и предубеждения – одно, реальная жизнь – другое, она не совсем похожа на этикетные представления о ней. Но поскольку восстать против условностей значило вычеркнуть себя из общества, то приходилось «соответствовать» и жить при всепроникающем двойном стандарте, постоянно оглядываясь и всегда играя некую социальную роль.
Всем известны карикатурно-книжные образы типичных англичан викторианской эпохи – сухопарый джентльмен в цилиндре и визитке, старая карга в чепце с оборками, почтительно-пришибленный молодой человек и юная девица с глуповато-овечьим выражением лица.
О девицах и речь.

Посредством печатной продукции и воспитания этих самых девиц убеждали в том, что их главное украшение - скромность, а главное времяпрепровождение - праздность, увешенная причитающимися благовоспитанной англичанке добронравными занятиями - и уж конечно, всякие непристойности в их список никак не входят. Все это способствовало тому, что женщина позиционировалась как объект асексуальный, или, во всяком случае, пассивный. В большей степени вышеизложенное касается среднего класса. Пролетариат, крестьяне и низы общества, так называемые люмпены, в силу общественного положения и исторически сложившегося уклада жизни относились к браку, половым отношениям проще, в этом отношении они были более раскрепощены, чем буржуазия. Что касается аристократических кругов, то ситуация там была схожей с ситуацией среднего класса, но в силу сложившегося образа жизни, отсутствия необходимости работать и снисходительности общества к проступкам или нарушениям условностей аристократов отношения были более раскрепощенными.

Женщины

Позиция церкви была однозначной: половые сношения между мужем и женой должны осуществляться исключительно для того, чтобы произвести на свет потомство. При этом запрещалось заниматься сексом, если женщина беременна, а также если у нее менструация. К менструациям вообще было довольно жестокое отношение - на полном серьезе проводились диспуты, может ли, к примеру, женщина в такой период прикасаться к... ветчине. Более того, сама женщина считала менструацию чем-то грязным. Все это происходило из-за того, что медицине тогда еще плохо были известны механизмы зачатия ребенка, а также роль женщины в репродуктивном процессе. При этом процесс гинекологического осмотра мало того, что не позволял врачу квалифицированно исполнять свою работу, но и женщина при этом не получала сведений о своей физиологии и анатомии. Как следствие - осведомленности об оргазме, функции клитора и т.п. не было.

Половое воспитание девушек сводилось зачастую к эвфемизмам или советам вроде "лежи и терпи". Известны случаи, когда после первой брачной ночи молодая супруга сбегала в отчий дом, т.к. ее муж оскорбил ее тем, что попытался раздеть. Первые несколько лет брака из-за неосведомленности женщины и уже упомянутой позиции церкви супруги редко спали вместе. Этикетом женщине предписывалось допускать мужа до своего тела и терпеть его действия, однако получать при этом удовольствие считалось неприличным. Мужчина принимал такую позицию и сам стремился сократить исполнение супружеского долга. Он уважал свою жену.

В отличие от аристократических кругов, где наличие любовников у жен не поощрялось, разумеется, но не клеймилось, в буржуазной среде автоматически делало женщин падшими, они лишались прав и становились изгоями. Если от любовной связи рождался ребенок, он также становился изгоем. То же касалось незамужних девиц, становящихся матерями. Родственники стремились избавиться от опозорившей их дочери.

Мужчины

При том уровне информативности, в силу воспитания и навязанных обществом правил женщина редко испытывала настоящее удовлетворение в постели. Получение ею удовольствия напрямую зависело от опыта и желания ее мужа доставить ей такое удовольствие. Но часто мужчины в силу наличия у них своих забот соглашались с тем, чтобы реже посещать жену, нежели прилагать какие-то усилия, чтобы как-то ее удовлетворить. При этом некоторыми особенно яростными противниками секса культивировалось мнение, что мужчина, требующий от женщины секса без намерения зачать ребенка, превращает ее в шлюху. Это, конечно, крайность, большинство не придерживалось настолько категоричной точки зрения. В средней викторианской семье было пять-шесть детей, так что на полное пренебрежение собой жена жаловаться не могла. Но из-за упомянутых выше запретов на сношения во время беременности и менструаций мужчина получал удовлетворение гораздо реже, чем мог бы. И общество весьма лояльно относилось к тому, что мужчина пользовался услугами проституток. Сам мужчина считал, что поступает так на благо семьи - ведь он не хотел оскорблять супругу своими домоганиями, а с природой было сложно спорить, следовательно, проституция была наилучшим выходом. Неудивительно, что этот бизнес процветал.

Церковь и медицина были единодушны: если мужчина пару раз в неделю посещает проститутку, то особого вреда для него не будет, а с точки зрения религии у него находились оправдания в сочинениях Блаженного Августина: без любви, страсти, похоти сношения не только возможны, но и даже рекомендованы для укрепления психического здоровья. Полицейские хроники недостоверны, но и при приблизительном подсчете можно утверждать, что на 12 мужчин в крупном городе вроде Нью-Йорка или Лондона приходится по одной проститутке. А в Вене, в середине века признанной столицей разврата, одна проститутка приходилась на семь мужчин.
Помнится, в материалам к книге "Женщина французского лейтенанта" есть подсчеты, что среднестатистический викторианский джентльмен посещал проституток до трех раз в неделю - LS
Так что, как очевидно, обращение с проститутками ничуть не роняло светлого образа викторианского джентльмена, и именно этому счастливому времени мы обязаны представлением о том, что то, что можно "попробовать" с проституткой. отвратительно предлагать порядочной даме.

 Отправлено: 10.07.10 14:24. Заголовок: В Париже 1860-х гг.,..

В Париже 1860-х гг., по оценкам полиции, было 30.000 проституток, что в контексте социальных условий, при которых только за один 1868 год было арестовано более 35.000 нищих и бродяг, выглядит неестественно низкой цифрой. Неофициальные источники оценивали количество проституток числом около 120.000.
Лондонская статистика еще менее определенна. В 1839 г. начальник муниципальной полиции заявлял, что в Лондоне всего 7000 проституток, а Майкл Райэн в докладе Общества борьбы с пороком называл число около 80.000. Оценка Райэна может быть не таким уж сильным преувеличением, как считают некоторые историки. Муниципальный район был лишь частью Большого Лондона, население которого в 1841 г. достигало двух миллионов, а множество проституток жили в предместьях; полиция не в состоянии была провести тщательные расследования и основывалась на наблюдениях патрульных полицейских; а поскольку профессиональная проститутка не имела причин попадаться на глаза полиции, а непрофессиональная вообще старалась не привлекать к себе внимания (кроме внимания клиентов), то оценки полицейских не заслуживают большого доверия. Поскольку из каждой тысячи человек в среднем 350 являются мужчинами в возрасте от 15 до 60 лет и поскольку на двенадцать мужчин в крупном городе XIX в. в среднем приходилась одна проститутка, то вполне возможно, что в Большом Лондоне в 1840-х гг. было около 50.000 проституток.

Но проститутки - это не только ценный мех платные, но все же удовольствия (хотя, строго говоря, жена тоже редко бывает бесплатной), но и старые друзья мужчин, такие же верные и передаваемые по наследству, как и бриллианты - венерические болезни.

Врачи того времени полагали гонорею более ранней стадией сифилиса, не зная, что это два разных заболевания. Естественно, проститутки были основными разносчиками болезней. Понять, больна ли женщина гонореей, на ранних стадиях было невозможно, тогда как мужчина уже на вторые-третьи сутки понимал, что заразился, начиная испытывать проблемы с мочеиспусканием. А вот симптомы сифилиса на начальной стадии появляются и исчезают внезапно, поэтому очень легко упустить момент. Невежество мужчин в этом вопросе приводило к тому, что, будучи зараженным, он мог заразить и других женщин, с которыми имеет половые отношения, в том числе жену, которая может в свою очередь передать болезнь будущим детям. Проститутки в силу необходимости могли с профессиональной точностью распознать болезнь - но только в открытой стадии, разумеется. Хроники конца века утверждают, что гонореей хотя бы раз в жизни болел каждый третий-четвертый житель Европы мужского пола. Пессимисты-американцы утверждают, что в их стране заражена практически половина мужского населения.
В 1864 году британское правительство (ответственное за порядок в империи, который зависел от вооруженных сил, начавших ослабляться вследствие эпидемии венерических болезней) даже попыталось поставить бумажный заслон этому безобразию, издав Законы об инфекционных заболеваниях - но, как водится, ни к чему хорошему это не привело. Законы были в основном предназначены для того, чтобы изолировать переносчиков заболеваний и ужесточить регулярные обследования женщин, работавших в местах главного размещения военно-морских сил или в пределах 15 миль от любого города с крупным гарнизоном, исключая Лондон. Для этого полиции понадобилось начать регистрацию проституток - и решить, кто должен войти в списки. С известными профессиональными проститутками и девушками из публичных домов проблем не было, поскольку к регулярным медицинским обследованиям их побуждала забота о собственном здоровье и процветании; но невежественные любительницы и уже зараженные венерическими болезнями уличные проститутки, которые не могли ни заплатить за лечение, ни потерять свои доходы, доставили массу хлопот. Отчаявшись в своих попытках ловить их "на месте преступления", полицейские не нашли другого выхода, кроме как воспользоваться слухами и конфиденциальной информацией.
А дальше произошло как в известном анекдоте: "А твоя-то, а твоя-то!!!"

И еще большим парадоксом выглядела начавшаяся чуть позднее нашего времени борьба за права проституток.

Пару слов о гомосексуализме.
Англия отменила смертную казнь за мужеложество совсем недавно - в 1861 году. Вместо нее полагается теперь 10 лет каторжной тюрьмы.
А вот женщин за это не судили. Более того, женская гомосексуальность считалась вообще не имеющей отношения к сексу.
Кто-нибудь хочет побороться за равноправие?


Ссылки:
Викторианская мораль<\/u><\/a>
Секс в истории<\/u><\/a>
Секс по-викториански<\/u><\/a>. Практически повторяет предыдущую статью, зато с картинками.

 Отправлено: 10.07.10 14:24. Заголовок: Кроме гомосексуализм..

Кроме гомосексуализма, под строжайшим запретом находилась также мужская мастурбация. 19 век считал себя временем просвещенным, отошедшим с позиций средневековой дикости - но, по сути, недалеко ушел от нее. "Ужасы" мастурбации были преданы гласности во имя науки. Этим мы обязаны, главным образом, работам европейского врача по фамилии Тиссот (Tissot). Он ярко и красочно описал, какой колоссальный ущерб психике и организму наносит "самоосквернение". Тиссот утверждал, что сперма генерируется на основе крови и что семяизвержение наносит существенный вред здоровью. Подобное представление о мастурбации оказало заметное влияние на социальные установки и медицинские воззрения на это явление целых поколений европейцев и североамериканцев.
В XIX веке сексуальную абстиненцию, неприхотливость в пище и поддержание физического тонуса тела провозгласили ключевыми факторами здоровья. Преподобный Сильвестр Грэхем, который ратовал за приготовление пищи из муки грубого помола и чьим именем с тех пор называют крекеры из непросеянной пшеничной муки, писал, что при эякуляция из человека уходят бесценные "жизненные соки". Он призывал мужчин воздерживаться от мастурбации и даже от выполнения супружеского долга, дабы избежать морального и физического разложения. Доктор медицины Джон Харви Келлогг пошел еще дальше и продолжил разработки Грэхема. Он стал выпускать кукурузные хлопья, которые, по его замыслу, должны были помочь преодолеть желание мастурбировать и сексуальное желание вообще (Money, 1983). Наравне со всевозможными механическими приспособлениями для борьбы с мастурбацией предлагались и такие способы, как надевание бандажа<\/u><\/a> на гениталии, связывание рук на время сна, намазывание клитора карболовой кислотой и сшивание крайней плоти.

Однако, полностью отрицать взаимосвязь между женской "истерией" и сексуальной неудовлетворенностью было нельзя, и к середине века распространились "массажные кабинеты" - но работали в них отнюдь не невольницы с Востока, а вполне себе крепкие мужчины, предлагавшие услуги по... сами догадайтесь чему. С развитием техники стали выпускать даже специальные станки<\/u><\/a>, выполнявшие функции, сравнимые с современным нам электровибратором.
Жаль, что мы не играем стимпанк.
К сексу это, как считалось, не имеет никакого отношения. Все стоны и движения женщин расценивались как «истерический пароксизм», то есть доказательство того, что болезнь отступает и лечение ведется в правильном направлении.

Правда, нам до этого радостного события еще 4 года. Но, если мне, опять же, не изменяет память, маркиз де Сад описывал в своих фэнтезийных романах разные презабавные машинки. Поэтому предлагаю считать, что мы идем в ногу со временем.

О том, насколько популярным был этот метод, можно судить по медицинским записям, сделанным в одной из французских клиник в начале XIX века. Доктора тщательно протоколировали стоны, спазмы влагалищных мышц и покраснение тела под воздействием «руковерчения». Именно по этим признакам эскулапы судили о выбросе застойной крови из половых органов пациентки. О том, что вышеупомянутые признаки свидетельствуют об оргазме, специалисты узнали гораздо позже — тогда в медицине и термина такого не было.

Разумеется, это не отменяет существования простейших фаллоимитаторов, изящно именуемых также дилдо (кстати, английское словечко, заостряю на этом ваше внимание), как одиночных, так и парных, для прекрасных дам. Кроме того, тоже вполне себе жива и здравствует такая вещь как страпон, который с незапамятных времен крепится при помощи хорошеньких ленточек.
Первый резиновый презерватив был сделан в 1855 году, а к концу 1850-х несколько крупнейших компаний по выпуску резиновых изделий наладили, среди прочего, массовое производство презервативов. До этого славного события презервативы, в буквальном смысле, были предметами роскоши: стоимость их была была столь высока, что проститутка должна была работать несколько месяцев для преобретения одной штуки. Делались они из льна, а также из «кожи» (skin), то есть обработанных серой или каустической содой кишок или мочевого пузыря. Их продавали в барах, парикмахерских, аптеках, на рынках и на театральных представлениях по всей Европе. Были они, естественно, многоразовыми, и кремелись... да-да, при помощи все тех же ленточек.
Главным преимуществом резиновых презервативов была возможность многократного использования, делавшая их более экономичными. Однако презервативы «из кожи» были поначалу дешевле и давали лучшие ощущения, из-за чего предпочитались резиновым (вспоминаю советские презервативы и не удивляюсь). Но к концу XIX века слово «резинка» стало эвфемизмом презерватива в разных странах по всему земному шару. Поначалу резиновые презервативы закрывали лишь головку члена. Врач должен был измерить размеры головки, после чего заказывался нужный размер.